Жюль Верн - Наступление моря [Нашествие моря]

Вот в общих чертах отличительные свойства людей племени Зенфиг, к которому принадлежал и Хаджар. До тех пор, пока он не попал в руки капитана Ардигана, он был всегда признаваем вождем племени. Оттуда же родом была вся его семья.

Наравне с Хаджаром и мать его Джемма пользовалась чрезвычайным почетом среди туарегов, и это чувство к ней со стороны женщин Зенфига граничило с обожанием. Они разделяли ненависть, которую питала Джемма к иностранцам. Она умела подчинять их волю своей так же, как сын ее подчинял себе волю мужчин. Читатели помнят, каким влиянием пользовалась Джемма над Хаджаром. Женщины этого племени значительно более образованны, чем их братья и мужья. Они владеют письмом и в школах преподают родной язык и грамматику. Что касается экспедиции Рудера, то они ни на минуту не скрывали своего враждебного отношения к ней.

Всем племенам Мельрира грозило разорение от обводнения шоттов. Их разбойничий образ жизни стал бы невозможным из-за отсутствия караванов по Джериду. В довершение всего совсем нетрудно стало бы отыскать их в их убежищах, раз последние сделались доступными с моря для судов. Исчезнет главная их защита — зыбкая почва, на которой люди и кони рисковали каждую минуту провалиться.

Известно уже, при каких обстоятельствах Хаджар был взят в плен после столкновения со спахисами капитана Ардигана, как он был заключен в Габесе и как с помощью матери, брата и некоторых друзей ему удалось бежать накануне того самого дня, когда он должен был быть отправлен на сторожевом судне в Тунис, чтобы предстать перед военным судом. После бегства Хаджару благополучно удалось пройти по шоттам и вернуться в оазис Зенфиг, где Джемма не замедлила присоединиться к нему.

Весть о захвате Хаджара вызвала чрезвычайное волнение. Как могло случиться, что этот вождь туарегов, для которого каждый из них охотно пожертвовал бы своею жизнью, оказался в руках заклятых врагов! Можно ли было надеяться, что он спасется от них? Не был ли он заранее осужден? Все это очень волновало жителей Зенфига. Зато с каким восторгом был он встречен по возвращении! Беглец торжественно был пронесен на руках. Со всех сторон раздавались в знак радости ружейные выстрелы, бой в «табель», местные барабаны и звуки скрипки — «ребаца». Возбуждение страстей было настолько сильно и всеобще, что достаточно было бы мановения руки Хаджара для того, чтоб все приверженцы его кинулись на селения Джерида!

Но Хаджар сумел обуздать буйные порывы туарегов. Прежде всего необходимо было, ввиду угрозы возобновления работ, обеспечить безопасность оазисов, расположенных в юго-западном углу шоттов. Нельзя было допускать, чтобы иностранцы превратили Мельрир в обширный судоходный бассейн. Надлежало прежде всего остановить работы на канале.

Одновременно было доведено до сведения Хаджара о предстоящем, не позднее как через двое суток, прибытии экспедиции, под начальством капитана Ардигана, к оконечности канала, где должна была произойти встреча с другой экспедицией, выступившей из Константины.

Шайка в несколько сот туарегов, под предводительством самого Хаджара, произвела нападение, последствия которого были крайне неприятны для строителей.

Появление в лагере инженера Мезаки, его предательство, захват инженера, капитана и четырех их спутников — все это было последовательно исполнено, по заранее обдуманному Хаджаром плану.

Все пленные направлены были в оазис Зенфиг, прежде чем удалось спахисам лейтенанта Вильетта догнать шайку.

Одновременно с шестью пленниками туареги захватили и коней, оставшихся в лагере, принадлежащих инженеру, офицеру, унтер-офицеру и двум спахисам. Пленники вынуждены были сесть верхом на своих собственных коней, а один из верблюдов предоставлен был Франсуа, который с большими затруднениями взобрался на него. После этого вся шайка скрылась в темноте.

Следует здесь отметить, что пес старшего вахмистра Пиколя появился как раз во время нападения, и, не зная, что он бежал впереди отряда, Сохар не препятствовал ему следовать за пленниками.

Готовясь к этому нападению, туареги имели при себе запас провизии на несколько дней, а провизия, следовавшая на двух верблюдах, обеспечивала пропитание всей шайки до возвращения домой.

Предстоящий им переезд был очень тяжел, ибо необходимо было сделать около 50 километров от восточной оконечности шотта до оазиса Зенфиг.

Первый переход привел пленников в тот пункт, где Сохар останавливался, прежде чем напасть на лагерь в Голеа. Туареги сделали там привал, приняв все меры к тому, чтобы воспрепятствовать капитану Ардигану и его товарищам бежать. Пленникам пришлось провести ужаснейшую ночь, ибо ливень не прекращался до рассвета. В качестве прикрытия могли они воспользоваться лишь мелкими порослями небольшого леска пальм. Прижавшись друг к другу, окруженные туарегами, хотя и лишенные возможности бежать, они могли по крайней мере переговариваться между собой. В распоряжении их пока не было никаких данных, на основании которых они могли бы с уверенностью предполагать участие Хаджара во всем совершившемся с ними. Чрезвычайное возбуждение умов во многих племенах Джерида, а в особенности — Мельрира, и без того вполне разъясняло причины произведенного на них нападения. Дошла, вероятно, до некоторых вождей туарегов весть о предстоящем прибытии отряда спахисов на верфь. Кочевые туземцы сообщили им о том, что ожидали прибытия инженера общества для осмотра работ в Мельрире, прежде чем будет прокопан порог Габеса.

Тогда-то впервые капитан задал себе весьма серьезный вопрос: не был ли он обманут этим туземцем, встреченным накануне в Голеа, и заключение, к которому он пришел, было им сообщено товарищам.

— Вы, вероятно, правы, капитан, — заявил унтерофицер. — Этот человек никогда не возбуждал во мне доверия.

— Но если это так, — заметил инженер, — что осталось с лейтенантом Вильеттом? Он не застал, следовательно, в оазисе Гизеб ни Пуантара, ни рабочих артели?

— Допустив, что он добрался туда, — продолжал капитан, — и что Мезаки действительно предатель, как подозреваем мы, у него не могло быть иной цели, как удалить Вильетта и его людей, покинув их незаметно в пути.

— Кто знает, не присоединится ли он еще к этой шайке, захватившей нас! — воскликнул один из спахисов.

— Это нисколько не удивило бы меня, — сознался Писташ.

— Действительно, — добавил Франсуа, — отряд не мог быть далеко, раз мы слышали лай собаки почти одновременно с нападением на нас туарегов.

— Ах, Куп-а-Кер, Куп-а-Кер, — повторял унтерофицер Писташ, — где-то он теперь? Не прибежал ли он за нами сюда? Или, вернее, пожалуй, что вернулся к своему хозяину, чтобы сообщить ему…